Два веса, две мерки [Due pesi due misure] - Лев Вершинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина тихо покачал головой, вытащил из кармана сигару, сунул ее в рот, но не закурил. Гудки далеких катеров раздавались все чаще и громче, туман сгустился и превратился в плотные молочные облака.
— Выходит, я ошибся: с одной только божьей помощью тут не обойдешься, — сказал мужчина, покусывая сигару и передвигая ее в уголок рта. — Чего же вы хотите? Чтобы я попросил священника переговорить с вами? Что ж, могу его попросить… Я, извините, не понимаю вашего упрямства, но, если позволите, задам вам вопрос: что плохого в этом нашем сговоре?
— О, конечно, ничего плохого нет, — ответила она.
— Вы сейчас потеряете шпильку, — сказал мужчина.
Женщина быстро поднесла руку к седой косе, которая была уложена в пучок на затылке, и поправила черепаховые шпильки. Потом снова сложила руки на груди.
— Может, мы не больно образованные и у нас есть недостатки, — продолжал он, — но я всю жизнь работал, у меня есть пенсия, виноградник, и на здоровье, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, пока не жалуюсь. Два года назад мне, правда, вырезали грыжу, но с тех пор даже насморка не было. А вы сорок лет прослужили кухаркой — это тоже кое-что значит. У вас пенсия, две комнаты. Одним словом, мне казалось, что правильнее всего высказать вам все начистоту. Уф! Ни разу в жизни мне еще не приходилось говорить так много…
Женщина не улыбнулась, она все глядела в туман, сложив руки на груди. Потом тяжело вздохнула. Над озером разносился птичий гомон.
— Эти птицы нагоняют тоску, — вполголоса произнесла она.
— Ну так как? Вы мне даже не ответите? — спросил он.
— Да-да, — отозвалась женщина, — вы, конечно, правы. Однако это такой шаг… ведь ни вы, ни я прежде не состояли в браке? Какой же смысл… сейчас?
Мужчина что-то пробормотал сквозь зубы, закусив сигару.
— Никто не станет отрицать, что вы мужчина еще хоть куда, — добавила она. — Но такие дела надо оставить молодым. А мы… наше время уже прошло, и лучше каждому доживать в своем маленьком…
— Прекрасные рассуждения! — устало перебил мужчина. — Лучше уж сказать: коль нам по шестьдесят, то дальше хода нет, бросимся в колодец — и баста. А вот я считаю, что и в таком возрасте можно еще прекрасно жить, не обращая внимания на людские пересуды. Если человек никому не завидует, ему хорошо в любом возрасте. Я не жалею о тех временах, когда был молодым. Мне и сейчас неплохо. Пока здоровье есть… И мы вдвоем… Но хватит об этом, вам мои разговоры неприятны, потому я умолкаю.
— Да кто вам сказал, что мне они неприятны? — со спокойной улыбкой спросила женщина. — Говорите, говорите, пожалуйста. Да и я совсем не прочь поговорить…
Они замолчали; на площади, что позади них, с наступлением сумерек зажглись фонари, под низкими галереями раздавался смех, потом по мостовой с треском промчались мотороллеры, и площадь опустела и затихла.
— Пора бы им уже вернуться, скоро совсем ничего не будет видно из-за этого тумана, — сказала женщина. — Да, не хотела бы я сейчас находиться на одном из этих катеров…
— Раз уж над озером туман, значит, он будет и на дороге, когда мы поедем в автобусе. Теперь один бог знает, когда мы прибудем в город, — проворчал он.
— Но в автобусе можно петь, молиться. А на воде бы я боялась, — ответила женщина.
— Я говорил в этот раз со святым отцом и объяснил ему, что он совершает ошибку. В такие места надо ездить в августе, а не когда зима на носу. Поездок-то устраивается много, он мог бы выбрать что-нибудь получше…
— В этом году мы немало поездили, — радостно подхватила женщина. — Побывали даже в горах. Правда, по дороге голова кружилась от всех этих поворотов.
— То вы боитесь воды, то горных поворотов, а на вид покрепче любого мужчины, — заметил он.
— О да, слава богу, — засмеялась женщина. — Хотя я уже не такая крепкая, какой была прежде… теперь мне не наготовить пельменей на пятьдесят человек. Иной раз всю ночь на ногах простоишь. Да, жизнь…
— Вы, должно быть, немало интересного повидали в этих домах? — спросил он. — Бог знает какие празднества…
— Что было, то было, — ответила она. — Теперь нет таких семейств. Ни таких домов, ни таких кухонь. Раньше что делали синьоры, чтобы развлечься? Ели. Устраивали большие обеды. И понятно, что те, кто умели их приготовить, были нарасхват.
Она замолчала, внезапно вздрогнув. Мужчина, сосредоточившись на какой-то своей мысли, не заметил этого.
— Послушайте, — сказал он, повернувшись к ней и вынимая сигару изо рта. — У вас нет какой-нибудь подруги, только не слишком нудной? Я вот к чему: вы могли бы приготовить прекрасный ужин, я принес бы вина и пирожных бы прихватил, и мы бы посидели. По-моему, это было бы неплохо. Я сказал о подруге, чтобы вы не подумали, будто я… Понятно?
Женщина молча кивнула. Теперь туман был словно продырявлен светящимися точками и расплывшимися цветными пятнами — то ли это были огни катеров, то ли фонари с противоположного берега посылали сюда свой свет.
— Если хотите, мы можем пригласить и святого отца, — добавил мужчина. — Когда без конца бываешь с ним в этих поездках, то можно и посмеяться немного за одним столом.
— Что означает это предложение? — сухо и подозрительно спросила женщина.
— Боже правый! — вздохнул мужчина. — Нельзя же придираться к каждому слову! Я просто так предложил его пригласить, за компанию… Иногда человек этого заслуживает, верно ведь? Скоро зима, а вы говорите, что даже в Бергамо не поедете… А расходы, вы только не обижайтесь, я могу взять на себя…
— При чем здесь расходы? — резко оборвала она. — Сколько разговоров из-за двух мисок пельменей и небольшого пирога с куриными потрохами! Разве мы из тех, кто считает каждый чентезимо? Только мне кажется, что нет никакого смысла…
— Если нет смысла, тогда оставим это, — откидываясь на спинку скамейки, сказал мужчина. — Не умею я вовремя остановиться…
— Нет, вообще-то я не против, — ответила женщина. — Главное — договориться. Поесть пельменей в приятной компании — что же в этом дурного?.. А еще у меня есть соседи, очень милая пара, они всегда были ко мне так внимательны. Он — железнодорожник на пенсии. Можно было бы и их пригласить…
— Слава богу, хоть на этот раз все обошлось, — вздохнул мужчина. — Послушайте. У меня же есть «небьоло»,[17] я берегу его для особого случая, такое вино грех пить одному. Ну вот, дело, кажется, пошло на лад…
— Какое дело? — спокойно перебила она его. — Мы устраиваем обед. Это абсолютно ничего не значит.
— Разумеется, — успокоил он ее, — я хотел только сказать, что идея мне кажется прекрасной. Я таким образом посмотрю ваш дом, в другой раз вы посмотрите мой… и так далее…
— Да, — тихо выдохнула женщина. — А там видно будет…
— Но мне хочется думать… — не падая духом, произнес мужчина. — Или вы хотите сказать, чтобы я лучше и не думал об этом?
— Вы можете думать о чем угодно. Думайте себе на здоровье, — улыбнулась она, поднимаясь на ноги. — Стало холодно.
Мужчина взял свою бутылку, и оба подошли к парапету. Воды уже не было видно, все окутал густой, плотный туман. Даже птицы замолкли.
— Лучше подождать их в кафе или в автобусе, — сказал мужчина.
Женщина повернулась, и они медленно направились по площади к галереям.
— Если вы боитесь поскользнуться, то обопритесь на меня, — предложил он.
— Ну, не будем преувеличивать, — возразила она, плотнее закутывая шею шарфом.
— А не выпить ли нам чего-нибудь? — спросил мужчина, когда они проходили мимо ярко освещенной двери.
— Глядите-ка, снова пить, — произнесла она, пристально взглянув на него. — Разве не достаточно было? А может, вы из таких, которые только и знают, что пить, да играть в карты, да ходить по кабакам? Хорошенькое было бы дело…
Мужчина весь сморщился от смеха, не выпуская сигары изо рта.
— Я вам уже объяснял, что я не какой-нибудь забулдыга, — ответил он спокойно. — Я люблю посидеть в компании, но никогда не перебарщиваю. Представьте себе, даже в молодости не перебарщивал. А сейчас я предлагаю выпить капельку горячительного, спиртного… потому что, мне кажется, вы немного озябли…
Женщина сквозь стекло украдкой бросила взгляд на пустую комнатку с несколькими мраморными столиками и, на человека, который, опершись на стойку, уткнулся в газету.
— Нет, неудобно, — ответила она. — Лучше пойдемте к автобусу, так надежней. К тому же когда все вернутся, то сразу нас найдут.
— Ладно, тогда подождите минутку.
Мужчина вошел в кафе, и она увидела, как он что-то говорит человеку у стойки, вынимая из кармана мелочь.
Он вернулся с пакетиком карамели.
— Это мятные — пососать в автобусе, — сказал он, протягивая их ей.
— Ах, вы прямо-таки вынуждаете меня поблагодарить вас, — сказала женщина, беря пакетик.
